Духовный стих: "Аввакум в изгнании". Старообрядцы Орегон, США

АВВАКУМ В ИЗГНАНИИ

Укрепи меня, О! Боже, на великую борьбу,
И пошли мне мощь Самсона, недостойному рабу.

Как в пустыне вопиющей, я на торжищах взывал
И в палатах и в лачугах, сильных мира обличал.

Как, на бесы мчатся с криком, чрез болото и пустырь
Чернецы везут разстригу Аввакума в монастырь.

Привезли меня в Андроньев, тут и бросили в тюрьму,
Как скотину без соломы, прямо в холод, смрад и тьму.

Из Москвы велят указом, чтоб на самый край земли
Аввакума протопопа, в ссылку вечную везли.

Десять тысяч верст в Сибири, в тундрах, дебрях и лесах
Волочился я на дровнях, на телегах и плотах.

Пять недель мы шли по Нерчи, пять недель все голый лед.
Деток с рухлядью в обозе, лошаденка чуть везет.

Протопопица бывало, подскользнется, упадет.
«Протопоп ты горемычный, долго ли нам еще страдать!»

«Видно, Марковна до смерти»! Тихо с ласковым лицом,
«Что ж, Петрович, отвечает, С Богом дальше побредем».

Вижу, меркнет Божья вера, тьма полночная растет,
Вижу льется кровь невинных, брат на брата восстает.

Что же делать мне! Бороться и неправду обличать,
Иль, скрываясь от гонений, покориться и молчать.

И сидел в немом раздумье, я, поникнув головой.
Но жена ко мне подходит, тихо молвит, что с тобой,

Встань, родимый, что тут думать, встань, поди скорее в храм.
Проповедуй слово Божье. Смерть пришла сегодня к нам.

А сегодня рано утром, пред народом поведут
На костер меня расстригу, и с проклятьями сожгут.

Но звучит мне чей-то голос, и зовет он в тишине
«Аввакумушка мой бедный, ты устал, приди ко мне.

Дай мне, Боже, хоть последний, уголок в твоем раю,
Только видеть малых деток, видеть Марковну мою.

Потрудился я для правды, не берег последних сил
Тридцать лет, никониане, я жестоко вас бранил.

Если чем-нибудь обидел, вы простите чудаку,
Ведь и мне пришлось немало натерпеться старику.

Вы, простите, не сердитесь, все мы братья о Христе.
И за всех нас, злых и добрых, умирал Он на Кресте.

Так возлюбим же друг друга, вот последний мой завет,
Все в любви, Закон и Вера, выше заповеди нет.