Рассказ до слез - Я люблю другую, прости | - Хорошо, раз любишь - уходи, только сделай мне подарок..

Жизненная история до слез - Я люблю другую, прости | - Хорошо, раз любишь - уходи, только сделай мне подарок..

— Лариса, давай поговорим, — сказал Виктор, не поднимая глаз. Голос его прозвучал глухо, как будто сам себе не верил. — Я люблю другую. Прости.

Она стояла у раковины, чашка скрипела под губкой в её руках. Несколько секунд Лариса молчала, потом неспешно сполоснула посуду, аккуратно поставила чашку в сушку, вытерла руки о вафельное полотенце. Движения были размеренными, почти медитативными. И только потом, уже без всякого напряжения, она повернулась к нему.

— Хорошо. Раз любишь — уходи.

Ни слёз, ни драмы. Только простые слова. Как будто это был не крах жизни, а обычный бытовой разговор.

— Я… Я не хотел причинять тебе боль, — проговорил он, виновато глядя на её лицо, словно впервые в жизни увидел, сколько в нём усталости.

— Так и не причиняй. Просто уйди достойно.

Её голос был спокоен. Даже слишком. Без колебаний, без надрыва. Он почувствовал, как внутри всё сжалось — не от вины, а от стыда. Будто его душу подковырнули ложкой, и стало страшно заглянуть внутрь.

Она подошла к столу, налила себе крепкий чай в большую керамическую кружку с облупившимся краем. Села напротив, не глядя на него.

— Мы ведь столько лет вместе, — заговорила она, не повышая голоса. — Сын вырос, дом построили. Всё делали вдвоём. Ты работал, я поддерживала. Были трудности, радости. Это всё было не зря.

Он молчал, опустив плечи.

— Дом можешь забрать. Мне ничего не надо, — сказала она, наконец, — кроме одного.

Она сделала глоток чая, поставила кружку на подставку и продолжила, глядя ему прямо в глаза:

— У мамы юбилей через месяц. Семьдесят лет. Она тебя любит как родного. Не хочу, чтобы она знала о разводе. Сделай мне один подарок — побудь рядом этот месяц. Без сцен, без холодности. Просто как семья. Улыбнись за столом, принеси ей её любимые пирожные, помоги с самоваром. А потом — уходи. Я не буду держать. Только не рушь ей праздник.

Виктор кивнул. Он не ожидал такой реакции. Он шёл на этот разговор как на расстрел — готовился к слезам, крику, швырянию чашек. А получил… тишину. Покой. И просьбу. Последнюю, но такую человечную, что стало невыносимо тяжело