Выписка из больницы стала моим худшим кошмаром

День, когда я ушёл
Ровно год назад я вышел – или, скорее, выехал на каталке – из больницы. Чуть больше двух месяцев назад меня привезли, сломленного и неуверенного, уйду ли я когда-нибудь живым. Тогда «выживание» казалось абстрактным словом, предназначенным для других. Для меня же были только боль, тишина и острое осознание того, что я могу не увидеть другого восхода солнца.
Первые дни были словно в тумане от машин и шёпота между врачами. Я помню, как лежал в той кровати, смотрел им в глаза, искал истину, которую не могли произнести их уста. Моё тело было неузнаваемым для меня – хрупкое, сшитое воедино, изрешечённое синяками, связанное проводами, чтобы поддерживать меня на плаву. Дышать было трудно. Надежда казалась оскорблением. Я не верил в выздоровление. Я верил в конец.
И всё же, каким-то образом, время настаивало на своём. Выздоровление не было ни благородным, ни кинематографичным – оно было унизительным. Учиться сидеть, не теряя сознания. Держать ложку, словно это был флаг победы. Три неуверенных шага, с медсестрой, держащей меня за руку. Каждый шаг напоминал о том, как низко я упал, сколько мне ещё предстоит отыграть. Ночи были самыми ужасными. Тихие часы создавали место отчаянию, репетиции прощания, которое я считал неизбежным.
Правда в том, что не было никакого чуда, никакого молниеносного преображения. Выздоровление приходило шёпотом, крошечными шажками, которые оставались незамеченными, пока не накапливались. Чуть меньше боли. Приём пищи не давал мне сбиться с ног. Несколько часов непрерывного сна. Однажды утром я понял, что начал бороться не просто за существование, а за жизнь.
В день выписки я сидел на краю кровати с собранной сумкой, всё ещё ожидая, что кто-то скажет мне, что произошла ошибка. Мир за этими стенами казался невероятно огромным, слишком ярким, слишком живым. Когда я наконец въехал в дверь, мои эмоции дрогнули, но воздух – резкий, свежий, нефильтрованный – ударил меня сильнее любого лекарства. Я плакала, не дойдя до машины. Не от слабости, а потому, что меня переполняла странность ощущения свободы, жизни, обретения возможности вернуться, о которой я и не мечтала.
Сейчас, год спустя, шрамы остаются. Некоторые я могу указать на кожу; другие живут невидимо, спрятанные там, где никто не может их увидеть. Я не та, кем была до аварии. Я двигаюсь по-другому. Я думаю по-другому. Я понимаю, как никогда раньше, насколько хрупка граница между «здесь» и «ушёл».
Я не верила, что справлюсь. Я не верила, что выздоровею. Но выздоровела. И этот простой факт несёт тяжесть, от которой я до сих пор не могу избавиться. Каждый день с тех пор, как я выписалась из больницы, был одновременно и даром, и ответственностью: доказательством того, что я выехала оттуда, когда не должна была, и напоминанием о том, что нужно продолжать идти вперёд.
Самое тяжёлое время в моей жизни; но хватит; Пора оставить это позади, хотя некоторые воспоминания сложнее игнорировать, но как бы тяжело это ни было, это было лучше, чем альтернатива.
Благослови тебя Бог xx