РОКОВАЯ ОШИБКА ЕЖОВА: ЗА ЧТО СТАЛИН НА САМОМ ДЕЛЕ "УБРАЛ" СВОЕГО ПАЛАЧА?

«Передайте Сталину, что умирать я буду с его именем на устах». Эти слова, произнесенные в преддверии неминуемой гибели, принадлежат человеку, чье имя еще вчера наводило ужас на всю страну. Николай Ежов, всесильный нарком внутренних дел, архитектор Большого террора, сам оказался под колесами созданной им машины. Его расстреляли, тело кремировали, а прах сбросили в общую безымянную могилу, стерев из истории, как стирали тысячи его жертв.

Сегодня мы разберемся, как самый верный исполнитель воли вождя превратился во врага народа. Что это было: закономерный финал для того, кто слишком много знал, или холодный расчет системы, избавляющейся от отработанного материала? Ирония судьбы или логика тоталитарной власти, где палач и жертва — лишь временные роли в одном кровавом спектакле? Ответы на эти вопросы раскрывают не только трагедию одного человека, но и безжалостную механику целой эпохи.

«Нет невиновных, есть неразоблаченные», — эта фраза из романа Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» точно передает дух времени, в которое на политический олимп взошел человек, чье имя стало нарицательным. Здесь мы разберем, как и почему именно этот человек стал главным инструментом сталинского террора.

Двадцать шестого сентября тысяча девятьсот тридцать шестого года. В кабинетах Кремля и на Лубянке витает напряжение. Только что отправлена шифротелеграмма, подписанная Сталиным и Ждановым, которая ставит точку в карьере всесильного главы НКВД (Народного комиссариата внутренних дел) Генриха Ягоды. В ней говорится, что он «оказался не на высоте своей задачи» и «опоздал на *четыре* года» в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. На его место назначается Николай Иванович Ежов, до этого момента — секретарь ЦК и председатель Комиссии партийного контроля.