Танькины дневники. Искал паспорт, нашел дневники, о существовании которых не подозревал.

Вчера в поисках российских зарубежных паспортов, они должны быть вместе, мой и Танин, она хранила их у себя, нашел Танькины дневники. Они лежали в небольшой красной сумке, которую я много раз брал в руки, открывал, в боковом кармане видел наши старые американские паспорта, стянутые узкой резинкой (новые нашел уже давно); смотрел и внутри, открыл пару записных книжек, совершенно пустых, подумал, что Танька так хранила их на всякий случай, она не любила ничего выбрасывать. А тут, так как российские паспорта найти не могу, не то, чтобы собирался в Россию, нет, собираюсь в Усть-Нарву в Эстонии, но надо же найти документ: куда ты, родная, все это дела? Короче, еще раз открыл сумку, вынул очередной блокнот, полистал и мгновенно понял, что это ее дневник. Открыл еще, еще, все исписано ее почерком, 8 разнокалиберных блокнотов, блокнотиков и тетрадок, заполненных с первой по последнюю страницу. Кроме одного, возможно, последнего.
Читал всю ночь. Первая запись от 28 ноября 2007, последняя, если все правильно идентифицировал – 16 декабря 2012. Хотя есть блокноты без дат, только месяц и число. Летом 2007 мы первый раз поехали в Россию, вещи с нашей первой квартиры в Сомервилле (кроме нескольких сумок с необходимыми вещами) запихнули в специально арендованный storage. А когда вернулись, решили переехать поближе к моим родителям в Ньютоне и, с помощью Тани Янкелевич, с которой мы познакомились в Дэвис центре Гарварда, сняли квартиру в Брайтоне, на улице Strathmore Rd, примерно посередине пути от Сомервилля, где продолжал жить Алеша, все ещё учившийся в Гарвардской аспирантуре, и родителями. Дневник выполнял для Таньки функцию психологического успокоителя, она писала, когда была раздражена или обижена, не могла уснуть, плохо себя чувствовала или после наших ссор из-за алкоголя.
Не только, конечно, Танька подробно в нескольких записях рассказывает об одном моем позорном провале, буквально в первые месяцы жизни в Сомервилле и работы в Дэвис центре, я открыл такую вещь, как boston.craigslist.org, сайт объявлений о продаже вещей и разных услугах. И совершенно не понимая, как это все работает, купил у каких-то мошенников лэптоп Sony, что оказалось довольно тщательно проработанным мошенничеством с созданием поддельного сайта известной фирмы по доставке и поддельного же счета и адреса.
За опыт, который мне пригодился, я заплатил 500 долларов, научился по нескольким фразам распознавать объявления обманщиков, но эти 500 долларов не вернул. Танька описывает, как мы вместе с Алешей ходили в полицию, и там только развели руками, посоветовав позвонить в ФБР, для которых эта тема ближе. Никакого адреса или приемной ФБР нет, только полосовая почта, на которую можно наговорить слова, описывающие причину обращения, что я и сделал, но нам так никто не перезвонил. В Америке мошенников очень много.
При этом один из блокнотов Нюши начинается словами «Том 2-ой моей скучной, ленивой и безумной жизни в Сомервилле». И дата: 22 марта 2008 года. Но в это время мы уже жили на Strathmore Rd в Брайтоне. Хотя еще одна записная книжка датирована 8 марта 2100 года, скорее всего, она ошиблась, и год 2010. Речь идет о том, что мы с помощью какого-то Дениса (не помню совершенно) нашли квартиру-студию на втором этаже в Needham, очень маленькую, но относительно недорогую. Мы в этот момент снимали полдома в Абордейле и платили слишком дорого. Студия в Нидоме Таньке не понравилась совершенно, она с ужасом увидела, что нам придется жить буквально друг у друга на голове, она об этом не пишет, но я думаю, ее ужасала перспектива быть все время у меня на виду, а она хотела приватности, в том числе, чтобы выпить глоток-другой спиртного без меня и моего упрекающего взгляда.
Но чтобы оказаться в марте 2010 года нам предстояло еще три раза менять квартиры и пережить первый Танькин рак, операцию, сеансы химии, ее выпавшие волосы (волосам, их состоянию, она уделяет внимание не меньше, чем проблемам со сном, жалуется, что волосы становятся совсем тонкими, а сон все хуже). Пока не нашел описание ее ссоры с моей мамой, сразу после операции в марте 2009, когда мама, непонятно зачем и почему, сказала Таньке, что никогда ее не любила. И это привело к нашей ссоре с ней в течение нескольких месяцев.
Но общее и пока, конечно, поверхностное впечатление от Нюшиных дневников – очень депрессивное. Даже если принять во внимание, что она писала только, когда ей было совсем плохо, все равно записи разных лет похожи как близнецы. И самое главное, она писала, так как не могла выразить свое огорчение мне, я, как она повторяла неоднократно, упрекал ее в пессимизме, чего я не помню, но раз пишет, значит, так и было. Семейная жизнь далека от объективности, в ней сталкиваются две субъективности, и правоты здесь нет. Я могу сказать, что совершенно не узнаю себя в ее описаниях, но она видела или писала именно так, значит, таким это для нее и представало. Ей нужно было пожаловаться, но она не жаловалась ни в разговорах со своей мамой или сестрой
Читать https://mberg.net/tankiny-dnevniki/