-42 градуса: немецкие танки застыли в 30 километрах от Москвы – вот почему блицкриг провалился!

Танк Панцер III стоит мёртвым металлом. Двигатель не заводится. Тридцать километров до Москвы.

Тридцатое ноября тысяча девятьсот сорок первого года. Подмосковье. Самая мощная армия мира застыла в буквальном смысле.

Это история о том, как миллион немецких солдат оказался в ледяной ловушке у ворот столицы и как мороз стал союзником защитников.

Тридцатое ноября тысяча девятьсот сорок первого года. Четыре часа утра. Температура минус сорок два градуса по Цельсию. Подмосковье, тридцать километров северо-западнее Кремля. Обер-ефрейтор Отто Гросс сидит в окопе, вырытом в мерзлой земле три дня назад. Вернее, не вырытом, а выдолбленном. Земля промерзла на полтора метра. Лопаты ломались. Кирки отскакивали от грунта, оставляя лишь царапины. Солдаты работали часами, чтобы выдолбить углубление в сорок сантиметров. Этого едва хватало, чтобы укрыться от пулемётного огня.

Отто смотрит на горизонт. Рассвет ещё не начался, но небо на востоке уже светлеет. Бледно-серое свечение разливается над заснеженными полями. И в этом свечении, на краю горизонта, Отто видит силуэты. Башни. Высокие. Тёмные на фоне посветлевшего неба.

Москва.

Он видит столицу Советского Союза. Цель, к которой они шли шесть месяцев. Шесть месяцев войны. Три тысячи километров пути. Сотни тысяч убитых товарищей. Десятки сожжённых городов. И вот она. Совсем рядом. Тридцать километров. На танке это два часа хода по хорошей дороге. Пешком – один длинный день марша.

Но танк не заводится.

Отто медленно, с трудом, поворачивает голову. Шея затекла. Мышцы деревянные от холода. Каждое движение причиняет боль. Он смотрит назад. За его спиной, на заснеженном поле, стоят танки его роты. Двадцать семь машин. Панцер III и несколько Панцер IV . Серые коробки на белом снегу. Они выглядят как могильные памятники на кладбище. Ни одна машина не движется. Ни один двигатель не работает. Тишина абсолютная.

Вокруг танков суетятся экипажи. Маленькие фигурки в серых шинелях. Они разводят костры под днищами танков. Пытаются прогреть моторы. Разогреть загустевшее масло. Оживить мёртвую технику. Дым поднимается вверх. Тонкие серые струйки в морозном воздухе. Они сразу видны на расстоянии нескольких километров. Это делает немецкие позиции отличной мишенью для советской артиллерии.

Температура минус сорок два градуса. Отто никогда в жизни не испытывал такого холода. Он вырос в Баварии, в небольшом городке Розенхайм. Там зимой бывает холодно. Минус десять. Иногда минус пятнадцать в особо морозные дни. Это казалось холодно. Отто надевал тёплое пальто, шерстяные носки, перчатки. Этого хватало.

Но минус сорок два – это что-то совершенно другое. Это не просто холод. Это агрессивная, враждебная сила, которая атакует каждую клетку тела. Это боль. Постоянная, пронзающая, невыносимая боль.