Александр Башлачёв - Когда мы вдвоём (единственная запись, "последний концерт" 29.01.88)

Когда мы вдвоём,
Я не помню, не помню, не помню о том, на каком
мы находимся свете.
Всяк на своём. Но я не боюсь измениться в лице,
Измениться в твоём бесконечно прекрасном лице.
Мы редко поём.
Мы редко поём, но когда мы поём, подымается ветер
И дразнит крылом. Я уже на крыльце.

Хоть смерть меня смерь,
Да хоть держись меня жизнь,
Я позвал сюда Гром – вышли смута, апрель и гроза.
Ты только поверь,
Если нам тяжело – не могло быть иначе,
Тогда почему, почему кто-то плачет?
Оставь воду цветам. Возьми мои глаза.

Поверь – и поймёшь,
Как мне трудно раздеться,
Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться.
Поверь – и поймёшь,
То, что я никогда,
Никогда уже не смогу наглядеться туда,
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.

Пойми – ты простишь,
Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума,
Побегу по бумаге я.
Да это путь длиною в строку, да строка коротка.
Строка коротка.
Ты же любишь сама, ты же любишь сама,
Когда губы огнём лижет магия,
Когда губы огнём лижет магия языка.

Прости – и возьмёшь,
Ты возьмёшь на ладонь мой огонь
И всё то, в чём я странно замешан.
Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
Вольно кобелю.
Да рубил бы я сук,
Я рубил бы всех сук, на которых повешен.
Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.

Я проклят собой.
Осиновым клином – в живое. Живое, живое восстало
в груди,
Всё в царапинах да в бубенцах.
Имеющий душу – да дышит. Гори – не губи.
Сожжённой губой я шепчу,
Что, мол, я сгоряча, я в сердцах,
А в сердцах – я да весь в сердцах,
И каждое бьётся об лёд, но поёт – так любое бери
и люби.
Бери и люби.

Задержись, моя жизнь,
Смертью после измеришь.
И я пропаду ни за грош
Потому, что и мне ближе к телу сума.
Так проще знать честь.
И мне пора,
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь.
Увидимся утром. Тогда ты поймёшь всё сама.