⚡💣 КАК ДОСТАТЬ ВЕЗУХУ 😱🔥 – Страшный способ, о котором НЕ РАССКАЖЕТ НИКТО 😨🎯💥

#onestorm #везуха #страшилки
🎭 «Шоу должно продолжаться»

Тимофей Зимин, или просто Тимоха, никогда не задумывался о том, почему ему так часто везёт. Другие считали его счастливчиком: автобус задержится именно тогда, когда он опаздывает; мяч, летящий в лицо, отскакивает в сторону; даже контрольные работы каким-то чудом оказываются теми темами, что он наспех успел прочитать на перемене. Сам Тим относился к этому легко — будто удача была его тенью.

Когда ему предложили подзаработать и помочь с какой-то аппаратурой в старом доме на окраине, он даже не колебался. Что может случиться? Максимум — пыльная техника, да и то опыт пригодится.

Дом встретил его гнетущей тишиной. Коридоры тянулись бесконечно, пахло сыростью и ржавчиной. На стенах висели камеры — старые, с треснувшими линзами, но в их стеклянных глазах отражался тусклый свет. Казалось, что они шепчут и наблюдают, и от этого по спине Тимохи пробежал холодок.

— Ты вовремя, — сказал голос, низкий и хриплый, будто поцарапанная пластинка.

Из темноты вышел мужчина. Тяжёлая фигура в жилетке, широкие плечи, массивная челюсть. Его глаза блестели странным холодом, в них не было ни усталости, ни жалости — только раздражение и жажда власти. Это был Винсент Ротвейлер.

Он медленно шагал к Тимофею, и каждый удар его ботинка по полу отдавался гулом, будто в доме били огромные барабаны.

— Я люблю порядок, — проговорил он, сжимая кулаки. — Но ещё больше я люблю шоу. И ты, мальчик, станешь частью моего шоу.

Тимоха сглотнул. Хотел пошутить, но в горле пересохло. Чувство, будто стены давят, камеры гудят, а воздух стал тяжелее.

И вдруг вспыхнули красные огоньки — все камеры ожили разом. Дом загудел, словно заработала гигантская машина.

Ротвейлер поднял штатив, сжимая его, как дубину. Его губы растянулись в хищной улыбке.
— Здесь один закон: зрителям нужно зрелище.

Тим метнулся к столу и схватил первый попавшийся предмет — старый пульт от камеры. С размаху бросил им в соседа. Пульт отскочил от плеча Ротвейлера, тот даже не поморщился, только зарычал, и ударил штативом по столу. Дерево разлетелось щепками, одна полоснула Тимоху по щеке.

— Думаешь, это игра? — прорычал Винсент, и вены вздулись на его шее. — Игры давно кончились. Теперь шоу.

Тим отступал, чувствуя, как сердце стучит в висках. Каждый вдох был резким, словно он вдыхал ледяные иглы. В голове мелькнуло: «Я же везунчик. Должно сработать. Должно!»

Ротвейлер двигался, как разъярённый бык. Его глаза горели, движения были резкими и точными, каждый удар штатива оставлял вмятины на полу. Но Тим был лёгок. Он уворачивался, спотыкался, но именно это и спасало: кабель, зацепленный ногой, натянулся, и тяжёлый прожектор сорвался со стены, с грохотом упав рядом с Ротвейлером. Искры осыпали пол.

— Тебе просто везёт! — взревел Винсент.

— Может, и так… — выдохнул Тим, чувствуя, как дрожат руки. — Но у тебя эта удача кончилась.

Он схватил кусок арматуры, валявшийся среди сломанных деталей, и когда Ротвейлер снова бросился на него, вогнал железо прямо в его грудь.

Звук был глухим, липким. Ротвейлер замер, дыхание его сбилось. Но вместо крика он вдруг улыбнулся. Губы окрасились кровью.
— Отлично… — прошептал он. — Ты… лучший кандидат…

Он рухнул на пол, и на мгновение в доме воцарилась тишина.

Но камеры ожили громче прежнего. Их жужжание превратилось в рев. На всех экранах вспыхнули слова:

«Победитель: Тимофей Зимин»

Тим стоял, тяжело дыша, руки тряслись, глаза жгло от дыма и пота. Он сделал это. Он победил.

Но радость растаяла мгновенно. Камеры не выключались. Их становилось больше. Объективы выползали из щелей в стенах, падали с потолка, поднимались из пола. Красные линзы смотрели только на него.

Слова на экранах изменились.

«Новый ведущий: Тимофей Зимин»

— Нет… — прошептал он, голос дрогнул. — Это ошибка. Я не… я просто хотел домой.

Скрип раздался за спиной. Тело Ротвейлера дёрнулось. Он поднялся, медленно, как кукла на нитях. Его глаза стали пустыми, стеклянными. Улыбка застыла, безжизненная и страшная.

— Ведущий не умирает, — раздался голос сверху, то ли металлический, то ли человеческий. — Ведущий лишь меняется.

Камеры вытянулись к Тимохе, их металлические пальцы схватили его за руки, плечи, шею. Холодный металл обжигал кожу. Он дёргался, кричал, но хватка только крепла.

Красный свет залил всё вокруг. Винсент, уже пустой и бездушный, отошёл в тень, как зритель, уступив центр сцены новому «ведущему».

И Тим понял: победа — это не конец.
Победа — это приговор.

Шоу должно продолжаться.