Что случилось с мужской одеждой?

Поддержите канал, присоединившись к Reinforcements на сайте https://brianholdsworth.ca.

Если вы ищете новый дом и хотели бы получить помощь от риелтора, разделяющего ваши убеждения, ознакомьтесь с нашим спонсором Real Estate for Life: https://realestateforlife.org/

Музыка написана и любезно предоставлена ​​Полом Йернбергом. Узнайте больше о его композиторской деятельности здесь: http://pauljernberg.com

Если вы когда-нибудь видели видеозаписи перекрёстков улиц конца XIX или начала XX века, то, если у вас есть душа, вы, возможно, заметили, как красота воплощается во многом из того, что там запечатлено: от архитектуры до экипажей и одежды людей. А если у вас есть мозг, вы, возможно, задавались вопросом: что же изменилось? Что произошло с нашей культурой, что заставило нас перейти от чувств, вдохновляющих мужчин стремиться к такому представлению о мужественности, к чему-то более похожему?

Первая причина изменения наших культурных представлений, которую я хотел бы подчеркнуть, заключается в том, что по мере ослабления влияния Церкви и христианства с годами нас стало легче убедить в том, что внешний вид не отражает ничего существенного о внутренней реальности.
Мы говорим, например, «не суди книгу по её обложке». Под этим мы подразумеваем, что существует некая внутренняя ценность, которую невозможно увидеть, оценивая предмет или человека по его внешнему виду.

В то время как христианство, в основном, настаивало на том, что человек состоит из тела и души, а материальный мир выражает духовную реальность Божьего творения.

Всё это означает, что внешнее действительно говорит нам нечто о внутреннем, или бестелесном. Так же, как слова человека говорят нам нечто о содержании его мыслей, так и наш внешний вид говорит другим нечто о нашем разуме и душе.

Например, святой Франциск Сальский говорил: «Внешняя чистота — это своего рода показатель внутреннего порядка».

Но по мере того, как мы постепенно принимали эту дуалистическую идею о том, что внешнее и внутреннее различны и не имеют отношения друг к другу, мы, теоретически, стали более терпимыми к нетрадиционным проявлениям.